Глядя на него, не улыбнуться невозможно: свои «случаи» Вячеслав Кудрявцев рассказывает, смеясь самым заразительнейшим образом. – «Всем стоять! – бешено кричит мужик, врываясь в магазин и наставляя дуло пистолета прямо в лоб продавщице. Мы с ней были рядом: она деньги считала, я охранял. «Водку и закуску! – требует он. – Быстро!» А сам уже хорош…» – И что? – у меня округляются глаза. – Что, что? Смотрю на дверь! – Зачем? – Да думаю: убегу – не убегу? И заливается. Страшная отметина на лбу – огнестрельное ранение – тоже как-то забавно расплывается, теряет угрожающие формы и, как ни странно, становится очень естественной. К лицу, что ли? Тьфу-тьфу… Нет, я меньше всего хотела бы сказать, что шрамы украшают мужчину. Я о том, что и дырка во лбу, и черная форма с желтым лейблом «охрана», и хомус в кармане, оказывается, вполне могут сосуществовать, и весьма гармонично, ведь все это – образ жизни. Кстати, полагаю, вам безумно интересно, чем закончилась та история. Довольно мирно – наш доблестный охранник пистолет отобрал, «ковбоя» отпустил по просьбе взмолившейся за него продавщицы. Оказалось, тот нагрянул к ней по-свойски, по-суседски. А она, отпустив его с Богом, еще и водки дала. Правда, без закуски. Вячеслав ей заметил на это: «Смотри, другой раз на курок нажмет!», она отмахнулась. Пойми их, баб.

Дырка во лбу из другой «оперы», ровным счетом никакого отношения к службе не имеет, но, как и вышеописанный эпизод, символизирует время, в котором мы живем: он получил ее во время похода в продуктовый магазин в районе ДСК. Не прошел мимо бандитов… Или они мимо него? Просто Дикий Запад! И дело вовсе не в Вячеславе – он как раз вполне миролюбив. И не в том, что неприятности липнут к нему, как мухи на клейкую ленту. Время такое, а он из службы безопасности. Крепкий орешек, но отнюдь не безликая груда мышц. Снимешь броню – а натура-то хрупкая, ранимая, беззащитная… Вячеслав берет в руки хомус, и душа его вырывается вон. Вся нараспашку.

Хомус нас и познакомил – он у него всегда с собой, на ленточке цвета Российского флага, в нагрудном кармане форменного костюма. Упрашивать сыграть не надо. Когда заиграл в первый раз, я поразилась силе звука и… тому, каким предстал наш герой. Наверное, это было чудище из «Аленького цветочка», огромное, обладающее недюжинной силой, конечно же, колдовством, очень щедрое, доброе, взрастившее чудесный сад – сад звуков. Представьте и вы бравого охранника, который любуется ручейком, чутко ловит его журчание, впитывает дурманящий аромат густого леса и наблюдает за тем, как перекатываются камушки, омываемые хрустальными водами.

– Как ты делаешь эти камушки на хомусе? – спрашиваю я.

– Камушки? – удивляется Вячеслав, на мгновение задумывается. – Сколько ни играю, каждый слышит что-то свое…

Создать загадочный волшебный мир, в котором всяк туда входящий чувствует прекрасные запахи, рисует удивительные образы, легко ли? И любой ли способен?

– Главное – это желание, – говорит Вячеслав, – а что до музыкальности, так она у каждого в крови. Лукавит: у него мама была музыкантом.

Удивительный инструмент – хомус. Словарь даже слова такого не знает, и мой компьютер все время автоматически подчеркивает его красной чертой, а он звучит все уверенней и уверенней во всем мире. Чтобы играть на хомусе, нот не надо (в идеале, конечно, они должны быть – как основа основ, но якутскую музыку на ноты не переложишь): каждый играет, что чувствует, что хочет рассказать. Сама игра не игрой называется – импровизацией. И в вузах ни импровизировать, ни даже держать хомус в руках не учат (а ведь он посложнее той же балалайки) – виртуозность исполнения целиком и полностью зависит от энергетики человека, его характера. Слышали, сколь лиричен и нежен хомус Альбины Дегтяревой? Столь же мужествен, могуч хомус Вячеслава Кудрявцева, а ведь и в его руках (иль губах?) тоже кукует кукушка и слышится песнь якута на ысыахе.

– А русские мелодии ты играешь?

– Да, могу, но они без кукушки…

Действительно, на хомусе можно сыграть музыку любых народов (для Кудрявцева сочиняли музыку и киргизы) – ее только надо понять и услышать. Можно сбацать эстрадную композицию – так, чтоб танцевали под нее на дискотеке, можно играть соло и в сопровождении – как угодно. Но главное все же – учитель, который впитает в тебя эти звуки.

До тех пор, пока папа не привез его в Чурапчу, он никогда не слышал хомуса вживую. По радио – конечно. Каждое утро. Потом, как положено, Гимн. И все это каждое утро. Кошмар! «Я тогда и представить не мог, что сам стану таким «надоедалой». А случилось вот что: учительница поставила ему «двойку» по русскому языку. Оставаться на второй год в пятом классе не хотелось до жути. И папа спросил: «В Чурапчу поедешь?» Куда угодно, лишь бы не числиться во второгодниках!

Речь шла о знаменитой школе Дмитрия Коркина, которую некогда отец – Игорь Кудрявцев, пятнадцатикратный непобежденный чемпион РС(Я), двадцатикратный чемпион Северо-Восточной зоны республики по вольной борьбе, лауреат спорта XX века, прошел сам и куда теперь определил сына. Новоиспеченный коркинец оказался единственным во всей школе белобрысым и голубоглазым. И пусть он ни слова не понимал по-якутски (а еще и обучение на якутском!), и Чурапча против Зырянки выглядела деревня деревней, и на улицах ее вольно расхаживали коровы, зато его приняли в шестой класс. Мальчишка не стал проситься обратно – не в его характере идти на попятную.

Как-то, пока он только осваивал чужой язык, школьный коридор заполнила странная, но очень красивая музыка. Незнакомая и загадочная. Он приоткрыл дверь, стал подслушивать. Учительница заметила, вышла к нему: «Нравится?» Вячеслав кивнул. Она показала, как извлекает звуки из инструмента, и протянула его мальчику: «Попробуй». Это была Евдокия Калачева (одно время вместе с мужем она занималась воспитанием якутских акробатов, обучающихся в Пекинской цирковой школе). «Великая женщина! – отзывается о ней Вячеслав. – Она научила меня всему и говорила: «Не бросай хомус никогда». А он и не собирался.

На занятия к Евдокии Михайловне мальчик ходил каждый день, а спустя полгода, преуспев в усердии, был готов ехать вместе с ней и другими юными хомусистами с концертами по якутским селам.

– Объявляют меня, выхожу, и в зале тут же начинается оживление: как же, русский мальчишка с хомусом!

Думаете, робел? Наверное… Но играл так уверенно, что при первых же звуках зал смиренно стихал и только слушал, награждая его восторженными аплодисментами. Это был, пожалуй, самый экстравагантный хомусист, к тому же в якутском костюме, с трудом подобранном на его богатырский торс… После этих школьных концертов у паренька начались фестивали и конкурсы. Пожалуй, самый памятный был в 91-м году, когда в Якутске состоялся первый в истории варганной музыки международный конгресс. В нем принимали участие многие видные хомусисты Якутии, известные пропагандисты Иван Алексеев-Уйбан Хомус, Спиридон Шишигин и другие, семья Калачевых в полном составе, в их числе юный протеже Евдокии Михайловны. С тех пор завязалась тесная дружба с Международным центром варганной музыки.

Другим запоминающимся событием стал фестиваль мастеров хомуса в Майе: там Вячеслав демонстрировал, как играет его хомус, изготовленный руками самого Мандара, для него – самого лучшего из мастеров. Еще до армии он играл на хомусе Мандара-отца, вернулся – приобрел хомус Мандара-сына и на ысыахе в родной Зырянке собрал вокруг себя весь поселок.

К сожалению, музыкального образования выпускник Чурапчинской спортивной школы, студент Института физической культуры не получил. Пробовал поступать, но…

– Вам, молодой человек, мало владеть одним народным инструментом, – сказали ему в комиссии. Педагог по классу фортепиано, видя очевидные способности абитуриента, предложила ему услуги репетитора, и за две недели упорных занятий он выучил первую часть Седьмой симфонии Шостаковича! А средств на обучение так найти и не смог.

Свою известность он приобрел и без того, и сегодня его одноклассники, подопечные Калачевой, все как один признают: «Ты – лучший». Но лауреат фестивалей варганной музыки выступает, к сожалению, не так часто, как хотелось бы: концертов, где звучит хомус, у нас практически нет. Да и прошли те времена, когда утро начиналось с хомуса по радио. Однако на первом фестивале «Тонг-джаз», когда джазмен Игорь Захаров и директор цирка Сергей Расторгуев решили поставить мировой рекорд (тогда на фоне трехсот хомусистов в национальных костюмах явно выделялся русский богатырь в форме охранника), был дан весьма обнадеживающий старт. Уже этим летом прошел I фестиваль этнических искусств «Олонхо Этно Аrt», Кудрявцев с нетерпением ждет следующего.

Ждет, но не сложа руки. Уроки Евдокии Михайловны не прошли даром, теперь пришло время и ему делиться своими знаниями: он мечтает открыть в ДК им. Ю.Гагарина школу хомусистов. Ну а своего сына Игоря, названного в честь своего спортивного отца, отдать в школу Дмитрия Коркина. Кто из него там вырастет – спортсмен или музыкант? Это неважно, главное, чтобы стал человеком.

Автор: Елена Степанова

РОПГ «Якутия»

Источник: www.gazetayakutia.ru